Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]

— Я привыкла быть одна, а теперь… — я спрятала лицо в ладонях. — Целая семья.

— Гораздо больше, любимая. У тебя целая стая.

Не поспоришь. И учитывая то, что такие вещи они без стеснения обсуждают при всех, теперь в мои дела будет соваться далеко не один лохматый нос.

Глава 44

Было сложно сидеть за обедом и вести светские беседы. Кто бы мог подумать, что с силой моей выдержки мне будет так проблематично держать себя в руках. Мораль, правила, цивилизованность, лишь условности в мире оборотней. Мы не люди, и на пике ярких ощущений притворяться ими практически не в состоянии. Вот и я не мог не прикасаться к Роме и не чувствовать рядом ее вкус и запах. Пальцы сами тянулись к ее волосам и лицу.

Я видел ее скованность, и она не расстраивала меня, ведь я точно знал, что дело не во мне. Меня она больше не боялась и даже перестала прятаться в свою скорлупу. Она очень легко шла навстречу моим чувствам, и пусть пока без слов, но я всецело ощущал, что ей не безразличен. Знает ли она сама о силе своих чувств? Неважно, главное, что все они принадлежат мне. Остальное придет со временем. Она станет уверенней, она перестанет стесняться своей семьи и научится любить открыто. А я дождусь, теперь, когда она моя, я смогу ждать до бесконечности.

Однажды я получу больше. Получу неприкрытую сдержанностью страсть, получу ребенка с ее глазами, получу будущее, о котором мечтают многие, а получают единицы.

Рома медленно, но все же расслабилась и незаметно для себя самой увлеклась тихим разговором с Руфь. И как бы мне не хотелось быть центром ее жизни, мне все же придется делиться ее вниманием. Теперь она хозяйка замка, и многие дела будут отвлекать ее от меня. Богдан, которого она приняла своим ребенком, потребует ее ласки и времени. Наши будущие дети, которые станут соперниками в ее любви. Люди и оборотни, живущие на наших землях, станут частью ее повседневности, и она, имея сильное чувство ответственности за чужие жизни, будет отдаваться решению их проблем всецело.

Но ночи только мои. Горячая волна окатила мое тело. Ночи! Каждая будет принадлежать только нам одним. Не хочу ни одну из них провести порознь. Ничто не сможет сравниться с тем счастьем, которое я испытал, проснувшись рядом с Ромашкой. Я несколько минут просто лежал и не двигался, боясь, что видение развеется и окажется сном. Воздух был пропитан страстью и удовольствием. Кожа горела от соприкосновения с ее бархатистостью. Лежал и любовался губами, припухшими от поцелуев, розовыми щечками, придающими ей еще больше невинности, разметавшимися волосами, окутавшими нас. Локоны словно сами цеплялись за меня, не позволяя отодвинуться или разомкнуть руки. Можно подумать, я хотел уходить, да я готов замуровать дверь, дабы мир не ворвался в нашу идиллию. Я тянул столько, сколько возможно, и даже зная, что стая будет ждать нашего появления, не мог оторваться от Ромы. Я, как сошедший с ума, упивался ее сладостью, покрывая тело поцелуями. Я в безумном порыве брал ее снова и снова, опасаясь, что чего-то не успею, не покажу, недополучу. И мне все равно было мало. Мне всегда будет мало. Волк выл так, словно луна взошла среди нашего утра, урча, рыча и взвизгивая, а мне было плевать на него. Какая разница, насколько сильно он пытался напомнить о своем присутствии? Для меня сейчас существовала только Рома. Моя жена. Зверь был выгнан на задворки сознания и благополучно забыт. Удовольствие было неописуемым и всепоглощающим.

Вот и сейчас руки сами собой блуждали по ее ноге, отчего Рома едва заметно вздрагивала и неустанно краснела, начиная заикаться на самом невинном вопросе Руфи.

— Ромочка, ты себя хорошо чувствуешь? — заметила кормилица несвойственное Ромашке поведение.

— А… да…

— Может что-то беспокоит?

Я честно пытался остановиться, но пальцы уже приподняли подол платья и поглаживали колено Ромы, пробираясь выше. Девочка моя к таким играм оказалась не готова, и потому, покрывшись густым багрянцем, подскочила со своего места, и растерянно уставилась на Руфь, которая судя по расплывающейся улыбке, отлично поняла в чем проблема. Нет, мне не стыдно. Ну вот, ни капельки не стыдно. Волки, находя свою пару и решив принять дар судьбы, очень быстро загребают жадными лапами свою женщину. И тот факт, что мне пришлось терпеть и ждать, усугубил мои собственнические захватнические инстинкты, которые теперь выливаются в откровенную демонстрацию своей территории. То, что я сам себе напоминаю о ее человеческом воспитании, совсем не помогает. С тех пор, как с ее губ слетело тихое «согласна», мир перевернулся, меняя меня и мое отношение ко многим вещам. А, главное, я уже не позволю ей держать дистанцию. Раз она согласилась стать моей, значит, будет моей всецело. Но моя по-звериному дикая любовь совсем неэгоистична, ведь насколько она моя, настолько и я принадлежу ей. И я готов стать ее собственностью. Может быть, она не сразу это осознает, но в итоге ей придется принять меня всего. А я принял ее давно и люблю все в ней каждой клеточкой своей души.

— Куда-то торопишься? — я не смог сдержать провокации.

Рома смотрела на меня немного затравленно и возмущенно одновременно. Странное сочетание, которое возбуждало во мне желание утешить, защитить и завладеть.

— Конечно, давно пора ребенка кормить, — пришла ей на выручку Руфь.

Хорошая она женщина, и стала верной подругой для моей Ромы. Вот и защитить готова, даже от меня. Волк рыкнул, возмущаясь вмешательством в брачную игру, а я улыбнулся, гордый тем, что моя жена вызывает доверие и симпатию у моей стаи. Она уже часть стаи, стала ею еще до нашего соединения. Теперь я точно могу сказать, что каждый из них будет защищать ее от любой опасности, как себя самого. Ввиду последних обстоятельств это жизненно важно, ведь мне придется отсутствовать какое-то время, пока судьи инквизиции не уберутся восвояси, ведь я не намерен подпускать их близко ни к замку, ни тем более к Роме.

Я знал, что она воспользуется подсказкой, чтобы в тишине один на один с собой прийти в себя после всего, что случилось. Но я немного удивился, когда в ее глазах загорелся мягкий ласковый огонек, который не вязался с ее растерянностью и возмущением. Это была не только благодарность, но и удовлетворение человека, получившего все и сразу. Вот что для нее мы с Богданом. То, что она очень хотела и не надеялась получить. Так что, когда эта мысль формулировалась в ее голове, она была готова закрыть глаза на вольности, которые я себе позволил. Более того, она, не обращая внимания на то, что зал до сих пор полон народа, наклонившись, сама поцеловала меня. Коротко, нежно, совсем не так, как мне бы хотелось, но уже гораздо больше чем я ожидал.